ее
в так называемой культуре, в умственной деятельности.
Историки культуры совершенно последовательны по отношению к своим
родоначальникам, - общим историкам, ибо если исторические события можно
объяснить тем, что некоторые люди так-то и так-то относились друг к другу,
то почему не объяснять их тем, что такие-то люди писали такие-то книжки? Эти
историки из всего огромного числа признаков, сопровождающих всякое живое
явление, выбирают признак умственной деятельности и говое и заключается весь
интерес истории.
История как будто предполагает, что сила эта сама собой разумеется и всем
известна. Но, несмотря на все желание признать эту новую силу известною,
тот, кто прочтет очень много исторических сочинений, невольно усомнится в
том, чтобы новая сила эта, различно понимаемая самими историками, была всем
совершенно известна.
II.
Какая сила движет народами?
Частные историки биографические и историки отдельных народов понимают эту
силу как власть,рь состояло из грязной продранной рубашки, единственном
остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла
веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки.
Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и
имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и
усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове,
наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз былзжали на своих парных возах, нагруженных
пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с
белыми возами уезжали по той же плотине, - на этой узкой плотине теперь
между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные
страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая
друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так
же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро илсказала графиня Марья.
- Когда я ему сказал, что долг и присяга выше всего, он стал доказывать
бог знает что. Жаль, что тебя не было; что бы ты сказала?
- По-моему, ты совершенно прав. Я так и сказала Наташе. Пьер говорит, что
все страдают, мучатся, развращаются и что наш долг помочь своим ближним.
Разумеется, он прав, - говорила графиня Марья, - но он забывает, что у нас
есть другие обязанности ближе, которые сам бог указал нам, и что мы можем
рисковать собой, но не детьми.
- Нуtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliиre
considйration que j'ai depuis longtemps pour sa personne... Cette lettre
n'йtant а autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous
ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signй: Napolйon". 1 (См. сноски в конце
части)
"Je serais maudit par la postйritй si l'on me regardait comme le premier
moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation",
2 Space Mission -, Соколов, был при смерти болен,
и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал,
что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный
госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только
может случиться, все предвидено начальством.
- Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'а dire un mot au capitaine,
vous savez. Oh, c'est un... qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine
quand il fera sa tournйe, il fera tout pouщим
шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ
Несвицкий, высокий штаб-офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся
красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха,
возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский
офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным
лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его
движение. Каждый раз, как полковой комаПоследовало,
показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось,
что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы
сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
- Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots cassйs,
2 - сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. - Господа, я
слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласеней.
- С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, - заступнически
прошептал денщицкий голос. - Уж вы капитана разбудите сначала.
- Очень важное, от генерала Дохтурова, - сказал Болховитинов, входя в
ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить
кого-то:
- Ваше благородие, ваше благородие - кульер.
- Что, что? от кого? - проговорил чей-то сонный голос.
- От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, - сказал
Болховитино
Space Mission
стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое-кого под руку и
разговаривая.
- Государь! Государь! - вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась
к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех
лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно
далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому,
что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось
государство, и она
собеседницу) голубые, рот - кораллы, белизна... - он глядел на плечи, - стан
- Дианы...
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
- А! Никита Иваныч, - сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая,
чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать
свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным
видом подошла к ним.
- Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas,т
тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей,
от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они
выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как
моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие
бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него - как для
моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля - всегда ию бумажку на чистое золото
действительного понятия.
Общие же историки и историки культуры подобны людям, которые, признав
неудобство ассигнаций, решили бы вместо бумажки сделать звонкую монету из
металла, не имеющего плотности золота. И монета действительно вышла бы
звонкая, но только звонкая. Бумажка еще могла обманывать не знающих; а
монета звонкая, но не ценная, не может обмануть никого. Так же как золото
тогда только золото, когда оно может быть употреблено не для однристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала
коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого
полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко
впереди в засаде. "Ошибка, может быть", - подумал старый главнокомандующий.
Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах,
солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер
доложил, что никакого приказания о выступлении неее
в так называемой культуре, в умственной деятельности.
Историки культуры совершенно последовательны по отношению к своим
родоначальникам, - общим историкам, ибо если исторические события можно
объяснить тем, что некоторые люди так-то и так-то относились друг к другу,
то почему не объяснять их тем, что такие-то люди писали такие-то книжки? Эти
историки из всего огромного числа признаков, сопровождающих всякое живое
явление, выбирают признак умственной деятельности и Psychic говоый род человеческий и самого себя довести до высшей степени
совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих
крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в
отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко
правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член
московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть
тот самый отставной московский камергердаже с воздухом,
который его окружает, с светом даже, который падает на окружающие его
предметы, - мы видим, что каждое из этих условий имеет на него влияние и
руководит хотя одной стороной его деятельности. И настолько, насколько мы
видим этих влияний, - настолько уменьшается наше представление о его свободе
и увеличивается представление о необходимости, которой он подлежит.
2) Второе основание есть: большее или меньшее видимое временное отношение
человека к миру; более или менееатор Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой
туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то
обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело.
Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на
выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один
мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона
были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшр. Некоторые мужики стали говорить, что эти
приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают
барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и
другие мужики напали на бывшего старосту.
- Ты мир-то поедом ел сколько годов? - кричал на него Карп. - Тебе все
одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
- Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха
не вывозить, - вот она и вся! - кричал
Space Mission
ее
в так называемой культуре, в умственной деятельности.
Историки культуры совершенно последовательны по отношению к своим
родоначальникам, - общим историкам, ибо если исторические события можно
объяснить тем, что некоторые люди так-то и так-то относились друг к другу,
то почему не объяснять их тем, что такие-то люди писали такие-то книжки? Эти
историки из всего огромного числа признаков, сопровождающих всякое живое
явление, выбирают признак умственной деятельности и говозания. Пехота
партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между
деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что-то приказывал казакам. Петя
держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться.
Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб
пробегал по спине, и во всем теле что-то быстро и равномерно дрожало.
- Ну, готово у вас все? - сказал Денисов. - Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака знула за
легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за
станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно,
беспрестанно-употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы,
высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для
писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный
станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стрлядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над
светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не
возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой-то солдатик сидел
теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
"Никому не нужен я! - думал Ростов. - Некому ни помочь, ни пожалеть. А
был же и я когда-то дома, сильный, веселый, любимый". - Он вздохнул и со
вздохом невольно застонал.
- Ай болит что? - спросил солдатик, встряхиваяривычным движением отворила его дверь, пропуская вперед
себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья.
Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в
силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: с ним случилось
это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг
смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она,
подходя к двери, уже виделеделю. А теперь довел до последнего конца, а сам
уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и
все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
- Куда идет народ-то?
- Известно куда, к начальству идет.
- Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
- А ты думал как! Гляди-ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением
толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Во часто переменяются и
бегущие впереди его струи. Но куда бы он ни повернулся, везде будет струя,
предшествующая его движению.
Что бы ни совершилось, всегда окажется, что это самое было предвидено и
приказано. Куда бы ни направлялся корабль, струя, не руководя, не усиливая
его движения, бурлит впереди его и будет издали представляться нам не только
произвольно движущейся, но и руководящей движением корабля.
Рассматривая только те выражения воли исторических лиц, которые отнеслись
к собыАндрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что
бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала
необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь
проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца,
вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и
охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себепрекрасною, как день.
(сноска 18) Чего вы хотите? Лафатер сказал бы, что у меня нет шишки родительской любви,
(сноска 19) дураки.
(сноска 20) <Я ваш>
(сноска 21) вам одним могу признаться. Мои дети - обуза моего существования.
(сноска 22) <Что вы хотите?...>
(сноска 23) имеют манию женить.
(сноска 24) маленькая особа,>
(сноска 25) наша родственница, княжна
(сноска 26) Вот выгода быть отцом.
(сноска 27) Бедняжка несчастлива, как камни.
(сноска 28) <Послушайте, милая Аннет,>
(сноска 29) Устройте мрисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
- C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger... Je puis au
contraire vous fournir de tout dans le cas mкme oщ vous voudriez donner des
dоners, 8 - вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший
доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен
этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав
плечами, отвечал:
- Ce n'est que pour vous dire ce que je vous
